[indent] Но Рин будто не понимала, что Обито имеет в виду, и вела себя так, будто все так и должно быть, продолжая беззаботно наслаждаться приятным теплым летним днем и прогулкой по аллеям деревни. Наверное, она решила, что Обито слишком перетрудился на последней миссии – еще бы! – с таким трудом они завершили ее и чудом вернулись домой живыми. Но Обито был уверен, что дело было совсем не в этом.
[indent] Правда, Учиха пока еще не нашел ответа, в чем именно, но точно знал, что с происходящим сейчас что-то не так, потому и не мог сейчас вести себя в компании Рин так же непринужденно, как это делала она. Хотя в любой другой день он был бы на седьмом небе от счастья от происходящего: команда успешно завершила настолько важную миссию, во время которой Какаши, наконец, признал Обито, как равного, а Рин вот так запросто проводит с ним сейчас время наедине. Но как бы Обито ни старался принять действительность и раствориться в этих счастливых мгновениях, о которых раньше он мог только мечтать, его не покидало ощущение того, что все происходящее сейчас – лишь красивая нарисованная кем-то посторонним картинка, внутри которой он оказался вместе со своими мечтами. Все было слишком идеально… Обито не мог объяснить этого даже самому себе, но он точно знал, что все это неправильно, так не должно быть, его не должно быть здесь… Но если не здесь, что где его место сейчас?
[indent] – Послушай, Рин, – остановившись, Обито аккуратно взял девушку за руку, призывая и ее остановиться, и посмотрел ей прямо в глаза. – Наша миссия… Что-то ведь тогда произошло, верно? После твоего спасения из плена…
[indent] И снова, Обито не мог объяснить, почему заговорил именно об этом эпизоде из их миссии.
[indent] «Не может быть! Неужели тогда?», – на секунду перед глазами Обито снова вспышкой возникло убежище врага, откуда они вместе с Какаши спасли плененную Рин. Лишь на мгновение он увидел их троих, бежавших из лагеря шиноби Ивагакуре, как вдруг в первую секунду правая сторона тела Обито ощутила невыносимую тяжесть и уже в следующую – будто омертвела и перестала что-либо чувствовать. Наваждение, однако, исчезло так же внезапно, как и появилось, когда в следующее же мгновение левой рукой Учиха с силой сжал свое правое плечо, ощутив его присутствие и снова почувствовав в нем боль. Убедившись, что плечо на месте (по крайней мере, здесь и сейчас), Обито опустил руку и снова заглянул в глаза Рин:
[indent] – Прошу, Рин, – голос Обито звучал решительно и в нем не слышалось ни малейшего намека на отступление, – мы должны вспомнить, что тогда случилось. Та миссия… – Обито понимал, что следующие его слова, должно быть, прозвучат абсурдно, но он решил во что бы то ни стало разобраться во всем, даже если прямо сейчас рухнет все, что раньше рисовал себе только в воображении, и красивая картинка прекратит свое существование. Высвободив руку Рин из своей и крупко стиснув ладони в кулаки, Обито, наконец, произнес то, о чем так боялся подумать и признаться даже самому себе: – Я не должен был вернуться с нашей последней миссии, ведь так? Мое место не здесь… Неужели ты ничего не помнишь, Рин?